Все работы Константина Васильева, которые сейчас обрели свое место
в московском музее, я не просто видела как зритель, а имела возможность познакомиться с ними
чуть ближе - побыть с ними наедине в ходе подготовки к выставке в нашем городе в июне 1997 года.
Об особой энергетике этих картин знаю не понаслышке. Но почему-то самое сильное впечатление на
меня произвела работа Васильева "Северный орел", которую я видела только в репродукции. Сейчас
картина находится в Казанском музее изобразительных искусств, и я не теряю надежды когда-нибудь
встретиться с "Северным орлом".
Необычна история рождения картины. Вот как описывает ее Анатолий Доронин в своей
книге "Руси волшебная палитра":
"…Друг Константина Олег Шорников как-то рассказал ему о своей встрече на берегу Волги
c большущим орлом. Тот сидел на изломе сокрушенной временем березы и, надменно презирая возможную опасность,
перебирал мощным клювом серые перья на своей груди. Олега неодолимо потянуло вперед: ближе, как можно ближе
к гордой птице... Но неожиданно орел встрепенулся и бросил такой огненный взгляд на незваного гостя, что человек
оторопел, смутился…
…Неожиданно Шорников распахнул дверь, и открылось пространство, в которое долго-долго
стремился художник. И вдруг стало ясно, словно вырвалась наружу и опоясала полнеба яркая радуга. Так бывает когда
человек неосознанно и мучительно долго что-то ищет. И порой случайность помогает обрести главное.
- Я сделаю картину и назову ее "Северный орел", - произнес Васильев...Олег
удовлетворенно кивнул головой, а про себя подумал: "Как это Константин будет рисовать птицу?"
Когда работа была закончена, Константин пригласил к себе своих друзей. Во всем его облике
и поведении чувствовалось радостное возбуждение человека, шагнувшего после долгого сна на свежий утренний
воздух. Васильев снял с полотна покрывало, и в комнате воцарилась необычная тишина. Друзья предполагали
увидеть какую угодно птицу, но... мужика с топором никак не ожидали. Однако талант художника неудержимо
притягивал взгляды каждого к картине, заставлял думать, восхищаться небывалой внутренней силой
созданного образа. Зрителей буквально сверлил орлиный взгляд мужественного человека, властелина тайги,
одухотворяемого природой и одухотворяющего первобытную стихию леса своим трудом, мужеством и волей.
Картина радовала сияющим тоном, поражала сложностью тончайшей игры света в бесконечном
узоре инея, заснеженной хвои, веток, стволов. Красота эта окружала человека, и зрителю хотелось такого же
гармоничного единства со всем окружающим. Мысль художника сумела, поднявшись над обычным житейским
фактом, прикоснуться к внутренней силе всего живого, и друзья остро почувствовали значимость родившегося
полотна. Один из друзей Васильева сказал: "Твоему мужику с топором есть что сказать, и я прекрасно понимаю,
о чем он молчит…".
И мне, глядя на эту картину, не нужно спрашивать: "О чем ты молчишь, Северный орел?"
Его взгляд, полный достоинства, просто заворожил меня. Таким взглядом можно остановить безумствующую
толпу, не боясь повернуться к ней спиной.
На мой взгляд, искусство родилось и существует исключительно для того, чтобы передавать
не внешние формы мира, который окружает человека, а его внутреннее состояние. Нет ничего интереснее в этом
мире для человека, чем он сам. Все люди живут чувствами, но только избранным дарована способность
выразить эти чувства в словах, образах или музыке. И глядя на созданные ими произведения, мы читаем собственную
книгу чувств, помогая себе понять себя.
Много существует попыток объяснить мир чувств человека химическими процессами и описать
математическими законами. В этом как бы тоже проявляется попытка человека познать самого себя.
Нельзя сказать, что эти попытки обречены на провал. Найденный гормон счастья тому подтверждение.
Но ни одному человеку не захочется "искусственного" счастья взамен сложной гаммы чувств, которую дают
стечение обстоятельств, усилия, приложенные человеком к достижению своей заветной цели и сама эта цель.
Именно они и дают, по моему мнению, ощущение счастья. Искусство в отношении мира чувств человека делает то же,
что и наука, только более изящными средствами.
Работа Васильева "Северный орел" относится к разряду тех произведений искусства, которым
не нужны комментарии. Нельзя сказать, что если работа художника требует комментариев экскурсовода или
искусствоведа, то это минус мастеру. Чаще всего комментируются работы художников на библейские и исторические
темы. И это понятно - восприятие этих полотен требует определенных знаний. А вот как можно прокомментировать
картину, на которой изображена сила человеческого духа? Да и нужно ли это?
Интересна одна особенность работ Васильева: стремясь выразить какие-то чувства, он никогда
не искажает лицо своих персонажей мимикой. Внешне все его герои бесстрастны, но сколько различных эмоций
они вызывают у зрителя! Как взглядом можно говорить, так и картины Васильева "разговаривают" глазами своих
героев. Это, по моему мнению, - высочайшая степень мастерства в живописи.
Картина стала переломной работой художника после мучительно сложного поиска своего стиля
в искусстве. Тот, кому известно, какая богемная неразбериха творилась в 60-е годы в умах молодых художников,
сколько силы нужно было, чтобы отбросить всевозможные "измы" и навязанные извне концепции и тематики,
тот признает за Васильевым смелость и исключительную новизну.
Джон Голсуорси писал, что "живописец, который полжизни мечется, мучительно решая кем
ему быть - постимпрессионистом, кубистом, экспрессионистом, дадистом (или как они там еще называются), который
постоянно копается в себе и силится найти какую-то неведомую удивительную форму и меняет свои эстетические взгляды,
проделывает бесплодную работу. Но когда художник захвачен темой, все сомнения насчет того, как ее выразить, решаются
сами собой - и рождается шедевр".
|
